Любовь по-немецки – 2. Особые отношения - Мара Дорст

Фильм, по задумке наших немецких кураторов, должен привить отвращение к некоторым пережиткам семейной и общественной жизни, которые еще существуют на родине моих одногруппников, показать им ценность обретенных в Германии свобод. Мы теперь стали частью цивилизованного мира, каким считает себя Европа, и, само собой, Германия занимает в этом мире значительное место как страна, шире других открывшая двери беженцам с Востока. Мы должны принять существующие здесь культурные понятия и ценности и приобщиться к ним. Заодно просмотр фильма – это тренировка понимания немецкого на слух.

Я слишком традиционно воспитана, чтобы принять все, что стало последние годы нормой для европейских стран. Я ничего не имею против сексуальных меньшинств, но когда эту культуру навязывают обществу как норму и даже как нечто более нормальное, чем традиционные отношения между мужчиной и женщиной, я считаю это перебором и в какой-то степени ущемлением моих прав. Меня раздражает картинка в нашем школьном учебнике, где нарисованы смешанные и однополые пары, а ответом на вопрос «Кто из них не может заключить между собой брак?» является лишь слишком юный возраст персонажей, но никак не их принадлежность к одному полу. Но существование однополых браков мы также должны осмыслить как норму на наших уроках «Orientirungkurs» – специальных занятиях, направленных на знакомство с политическим устройством Германии, ее территориальным делением, историей и культурой. Этот курс входит в программу нашего экзамена, и без его прохождения сертификат «B1»получить нельзя. Мы должны не только знать немецкий язык, но максимально интегрироваться в немецкое общество.

После сеанса нашу группу ждет встреча с представительницами «Фрауенхаус». Они расскажут нам о том, какие возможности есть у женщин в Германии, куда можно обратиться в случае домашнего насилия. Какая-то из этих женщин общалась со мной, возможно, несколько месяцев назад, когда я планировала мое так и не состоявшееся бегство. Тогда из-за Карстена я отменила встречу. Но мне интересно увидеть представительниц общества защиты женщин в реале, записать их прямые контакты. Ведь опасность никуда не делась, и их помощь может мне понадобиться в любой момент.

Фильм рассказывает о 12-летней девочке из Саудовской Аравии, мечтающей о велосипеде. Ей приходится преодолевать всевозможные запреты и табу, чтобы получить желаемое. Маленькая девочка-бунтарка в конце концов добивается своего, что является подтверждением того, что постепенно взгляды на женскую свободу в исламском мире меняются и что не стоит складывать руки при отстаивании своих прав. Фильм очень затянутый, скучный, но я терпеливо жду его окончания, чтобы пообщаться с представительницами «Фрауенхаус».

Они выходят на маленькую сцену перед экраном, представляются. Высокая худая женщина с короткой стрижкой и абсолютным отсутствием косметики на грубоватом лице, одетая в джинсы и бесформенный свитер оверсайз, видимо, главная среди них, выходит вперед. Она рассказывает о миссии «Фрауенхаус» и демонстрирует буклеты наподобие тех, что разложены на втором этаже офиса нашей школы. В Германии действительно уделяют большое внимание проблеме домашнего насилия. Но это может означать лишь одно: такая проблема здесь существует. Правда, речь идет больше о насилии в семьях беженцев, где мусульманский супруг сохраняет доминантное поведение в отношении своих домашних, характерное для его традиционной культуры. О том, что моральное или физическое насилие может проявлять немецкий гражданин, здесь, похоже, не слышали. По крайней мере, дамы на сцене очень удивлены, когда я тяну руку. Задаю вопрос, считаются ли насилием те действия, что применяет ко мне мой муж: тотальный контроль, чтение моей переписки, оформление пособия на себя, выдача мне карманных денег лишь по его желанию, лживая или недостоверная информация, дезориентирующая меня, блокировка контактов с социальными органами и переписка с ними от моего лица и т. д. О сайте знакомств и сексуальных предпочтениях мужа, понятное дело, я умалчиваю. Но и перечисленного достаточно. Представительницы «Фрауенхаус» не ожидали вопроса о неблагополучной ситуации в семье местного бюргера. Удивлена, наверное, и моя учительница Рита, но я не могу видеть ее реакцию: она сидит далеко позади меня в другом конце зала. Мои сокурсники, кажется, ничего не поняли. По крайней мере, в последующие дни мне не задавали на эту тему никаких вопросов. А часть нашего класса уже покинула кинозал: не всем интересная поднятая тема.

Одна девушка из группы на сцене выходит чуть вперед и представляется по-русски, у нее легкий прибалтийский акцент.

– Меня зовут Лина Петерсонс, я работаю волонтером в организации по защите прав женщин уже более семи месяцев.

Приглашает меня записать ее личные контакты и обратиться к ним в офис, который находится по соседству с кинотеатром, в любое время, когда я решусь на это или мне понадобится помощь.

Выходя из кинотеатра, оглядываюсь и вижу вывеску, которую раньше не замечала, хотя хожу мимо по улице Bahnhofstraße в школу и обратно почти каждый день. Она не слишком бросается в глаза, почти сливаясь с другими рекламными вывесками. Вот где они притаились! Теперь мне будет гораздо спокойнее, когда я знаю, куда идти в случае чего. К тому же, теперь у меня есть прямой контакт девушки, которой я смогу объяснить возникшую ситуацию по-русски. В прошлый раз я столкнулась с большими трудностями, пытаясь рассказать по телефону сотруднице «Горячей линии», какова моя проблема. В итоге меня все-таки перевели на русскоговорящего оператора, но это заняло много времени. Я была как на иголках, ожидая, что вот-вот вернется Йенс, который пошел в супермаркет за покупками, и прервет мой разговор до того, как я успею получить помощь.

По пути на вокзал проверяю телефон, который пришлось отключить на время киносеанса. На экране появляется значок полученного от мамы сообщения:

– Женя снова сидит у нас в подъезде. Просил передать, что все, что тебе сказала Люда – ложь. По-моему, он сумасшедший. Конечно, это твое дело, но поговори с ним и разберись раз и навсегда.

Мама не понимает, что разобраться с таким человеком раз и навсегда не получится. Преследование может длиться годами, пока нарцисс не добьется своего. Я уже молчу о том, что мне еще утром опять написала его родственница: «Марина, поговори с ним, пожалуйста. Мужик на стенку лезет».

Снимаю блок с номера Жени. Звонок раздается сразу же, он ждал.

– Оставь моих родителей в покое, – стараюсь говорить холодным нейтральным тоном.

– Марина, послушай…

– Я не хочу ничего слушать. Оставь в покое мою семью и меня.

– Да послушай же! – Женя срывается на крик. – Я люблю тебя, дура!

Как это в духе нарцисса, сказать о любви и обесценить одновременно.

Крик переходит в рыдания:

– Пойми, что я говорю тебе правду! Я давно с ней порвал, у меня ничего нет к ней. Я люблю тебя одну! Неужели ты не понимаешь, что она оговаривает меня, чтобы поссорить нас с тобой?!

Все звучит так искренно, что я начинаю сомневаться. Как всегда, под его влиянием сомневаться в очевидном. Это имеет тем более мощное воздействие, что я вижу эмоции у человека, который никогда их не проявлял, у человека холодного, обладающего стальными нервами, которого не способны были растрогать когда-то ни моя боль, ни слезы, ни мольбы. И слишком уж чудовищным выглядит то, в чем я его обвиняю, разве такое может быть правдой? Разве может человек так беззастенчиво врать и манипулировать сознанием? Но я не готова сдаться так легко.

– Тогда как она увидела нашу переписку в твоем телефоне?

– Она залезла в телефон, пока я на площадке разбирался с клиентом! Я клянусь тебе, что я с ней порвал давно! Но она поклялась мне отомстить, не хочет смириться с тем, что я выбрал тебя, а не ее!

– Что за «Санта-Барбара», Женя, не держи меня за идиотку!

– Я клянусь тебе, это так! Ты же сама знаешь, что моя мама никогда не приняла бы ее!

Его слова про маму совпадают с моим видением ситуации. Да и про то, что Люда не собирается так просто сдаваться, это точно правда. Она сама